Неточные совпадения
У меня вон
предки есть: с историческими
именами, в мундирах, лентах и звездах: ну, и меня толкали в камер-юнкеры, соблазняли гусарским мундиром.
— Мефи? Это — древнее
имя, это — тот, который… Ты помнишь: там, на камне — изображен юноша… Или нет: я лучше на твоем языке, так ты скорее поймешь. Вот: две силы в мире — энтропия и энергия. Одна — к блаженному покою, к счастливому равновесию; другая — к разрушению равновесия, к мучительно-бесконечному движению. Энтропии — наши или, вернее, — ваши
предки, христиане, поклонялись как Богу. А мы, антихристиане, мы…
Уважая род как преемство известных добрых преданий, которые, по ее мнению, должны были служить для потомков побуждением беречь и по мере сил увеличивать добрую славу
предков, княгиня отнюдь не была почитательницею породы и даже довольно вульгарно выражалась, что «плохого князя и телята лижут; горе тому, у кого
имя важнее дел его».
В исторических рассказах о старой Руси встречается немало
имен наших
предков, и некоторые из них воспоминаются с большим одобрением.
Он забыл
имена и подвиги наших избранных легионов, столь ужасных для его
предков!
До всенощной ходили осматривать стены, кладбище; лазили на площадку западной башни, ту самую, откуда в древние времена наши
предки следили движения, и последний Новик открыл так поздно
имя свое и судьбу свою и свое изгнанническое
имя.
Среди измятой временем, расшатанной половодьем толпы мещанских домишек торчит красная кирпичная часовня во
имя Александра Невского: ее построил
предок вымерших помещиков Бубновых на том месте, где его, — когда он, по гневному повелению Павла I, ехал в ссылку в Тобольск, — догнал курьер с приказом нового царя немедля возвратиться в Питер.
Олег, следуя за течением Днепра, возлюбил красные берега его и в благословенной стране Киевской основал столицу своего обширного государства; но Великий Новгород был всегда десницею князей великих, когда они славили делами
имя русское. Олег под щитом новогородцев прибил щит свой к вратам цареградским. Святослав с дружиною новогородскою рассеял, как прах, воинство Цимисхия, и внук Ольгин вашими
предками был прозван Владетелем мира.
Предки господ Луповицких основали и своим коштом выстроили наше село, по сей причине и назвали его
именем своего рода.
В портьере показался секретарь Ропшин: бедный и бледный, нескверный и неблазный молодой человек,
предки которого, происходя от ревельских чухон, напрашивались в немецкие бароны, но ко дню рождения этого Генриха не приготовили ему ничего, кроме
имени Ропшкюль, которое он сам переменил на Ропшин, чтобы не походить на чухонца.
«В 16… году… дня (писал Кропотов), во время кратковременной отлучки моей из дому, жена, после трудных родов, произвела на свет сына, нареченного Владимиром, по обычаю наших
предков,
именем святого, приходящего в осьмой день.
Ратники, ее составлявшие, пришли будто на погребальную процессию, и немудрено: их нарядили не защищать своего князя в стольном граде, у гробов его венчанных
предков, под сенью Спаса златоверхого, а проводить человека, который перестал быть их государем и добровольно, без боя, оставляет их на произвол другого, уже победителя одним своим
именем.
По свидетельству иноземцев, приезжавших в Россию для торговли, «Иоанн затмил своих
предков могуществом, имеет много врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым и Ногаи ужасаются русского
имени» [Н. М. Карамзин. «История Государства Российского». Т. IX.].
Вскоре на террасу вошел ее муж. Граф Лев Ратицын происходил из старинной русской фамилии, и
имена его
предков были не раз занесены на скрижали истории. Эта оговорка о знатности его происхождения была необходима, так как иначе он мог быть вовсе незаметен.
— Почему? — повторил он вопрос. — С вами, господа, говорит в эту минуту человек,
предки которого и в прошлом, и в этом столетии послужили своему отечеству… Их
имена вошли в историю. Они были самыми доблестными сподвижниками нескольких царствований… Я это привожу не затем, чтобы хвастаться своею родовитостью, но хочу только сказать, что я имею не менее всякого другого дворянина право стоять за прерогативы своего сословия…
Ревниво охранявший честь своего
имени, гордый доблестью своих
предков и им самим сознаваемыми своими заслугами, граф не остался равнодушным к дошедшим до него слухам и враги его торжествовали, найдя ахиллесову пяту у этого неуязвимого, железного человека.
Она считала седьмого гермейстера Бургарда своим родоначальником и, по-видимому, упала очень низко с этого дерева; ибо от всей давнопрошедшей знатности
предков удержала за собою только
имя их и старый пергамент, на котором ничего разобрать нельзя было и который, будто бы, потому-то и доказывал высокий род ее.
Помощником Суворова при постройке крепостей в Финляндии был инженер генерал-майор Прево де Люмиан. Александр же Васильевич, если кого любил, то непременно называл по
имени и отчеству, так и этот иностранец получил от Александра Васильевича прозвище Ивана Ивановича, хотя ни он сам и никто из его
предков имени Ивана не носили, но это
имя так усвоилось генералу Прево де Люмиану, что он до самой кончины своей всем известен был и иначе не назывался, как Иваном Ивановичем.
В описываемое нами время в окрестности разнесся слух, что в Луговое ожидается молодой хозяин, князь Сергей Сергеевич Луговой, единственный носитель
имени и обладатель богатств своих
предков. Стоустая молва говорила о князе, как будто бы его уже все видели и с ним говорили. Описывали его наружность, манеры, характер, привычки и тому подобное.